Архивы КГБ: Сколько стоила запорожцу "Совесть человека"

Когда в Запорожье после возвращения советской власти осенью 1943 года арестовывали лиц, заподозренных в принадлежности к Организации украинских националистов или симпатиях к оуновцам, 44-летний запорожец Иван Сокол жил в Краснодаре. Работал инженером в местном Центрстройспецпроекте. Однако чекисты "зря свой хлеб не ели": 1 декабря 1949 года заместитель начальника отдела УМГБ по Краснодарскому краю майор Корень подготовил постановление на арест инженера. К тому времени Сокола обвиняли в знакомстве с членами походной группы ОУН, ознакомлении с националистической литературой и распространении ее среди окружения, а также в попытках вербовать новые кадры для ОУН.

Факт знакомства с оуновцами Сокол не отрицал. Да и сделать это было бы трудно, поскольку они хотя бы раз были у него дома во время приготовлений к собранию интеллигенции Запорожья. Это собрание члены ОУН хотели использовать для расширения собственной сети и вообще для знакомства с возможным активом Запорожья, который остался проживать в условиях немецкой оккупации. Местные жители, интеллигенция также имели свой интерес — их интересовали новые правила игры, как жить в условиях новой власти. Запорожцы думали, что члены ОУН ("представители Западной Украины") знали ответы на их вопросы. В итоге же собрания не были особенно результативными ни для первых, ни для вторых.

Впрочем, эффективность собраний следователей МГБ не интересовала, потому что здесь они имели, за что "ухватиться". Во-первых, местные жители, участники таких собраний, тем или иным образом работали "на немцев" в органах самоуправления или на предприятиях. Поэтому по меньшей мере предателями Родины считать их НКГБ-МГБ уже могли. То, что для людей это было вопросом выживания, во внимание не принималось. Во-вторых, факт знакомства с членами ОУН для следователей автоматически означал принадлежность к националистическому подполью. То, что большая часть участников собрания, инициированных оуновцями, с организаторами собрания больше никогда не пересекалась, советскую спецслужбу тоже не интересовало.

С таких позиций рассматривалось запорожскими следователями и дело Сокола, которое было передано им краснодарскими коллегами в 1950 году. В Запорожье во время допросов кроме националистических начали упоминаться и другие моменты жизни Сокола во время оккупации. В частности, знакомство и дружеские отношения с Борисом Колпаковым, который был старшим следователем политотдела "СД" в областном центре. Интересно, что этот человек, которого сами оуновцы называли белогвардейцем-нацистом, следователями МГБ также был причислен к украинским националистам.

Рассекреченное дело Ивана Сокола

В Запорожье Соколу также вменяли в вину его доклады на родительских собраниях в школах, в которых он критиковал советскую власть. Стоит отметить, что во время обыска, проведенного у Сокола еще в Краснодаре, было изъято огромное количество "антисоветской литературы" — так МГБисты определили подборки религиозных журналов. Лучше всего "дух эпохи" передаст само Постановление о привлечении вещественных доказательств с перечислением изъятого. "Во время ареста и обыска на квартире Сокола И.М. кроме личной переписки была изъята литература антисоветского содержания: журналы "Світло на просвіту" за 1935 №№5, 6, 7, 9, 10, 11, 12 и за 1936 год №№ 3, 4, 5, 7, журнал "Воскресные чтения" №16 за 1936 год, журнал "Місіонер пресвятого Ісусового серця" на украинском языке и книга Акинфиева "Совесть человека" (Иван Акинфиев — естествоиспытатель, педагог, деятель культуры Екатеринославщины, 1851-1919 годы, — ред.). Указанная литература содержит в себе антисоветские измышления и клевету на советскую власть и советскую действительность", — говорилось в постановлении.

Постановление о приобщении к делу Ивана Сокола вещественных доказательств — литературы антисоветского содержания

Все эти печатные материалы — вещественные доказательства - после суда над Соколом были уничтожены как антисоветчина.

Акт о сожжении изъятой у Ивана Сокола литературы

В конце концов, в апреле 1950 года было подготовлено Обвинительное заключение по делу. В нем были возведены в кучу все мысли чекистов, высказанные ими в ходе досудебного следствия. Имелось примечание, что Сокол наотрез отказывался признавать себя виновным в принадлежности к ОУН и выполнении поручений оуновцев. Но следователи ему в этом вопросе не верили — у них уже сложилась "картинка", и нюансы их не интересовали.

Заседание Запорожского областного суда по делу Сокола состоялось 26 апреля 1950 года. Председательствовала на нем судья Незговорова, прокуратуру представлял Хиценко, адвокатом назначили Шифрина. Приговор по делу был предсказуемым: 25 лет лагерей и поражение в правах на пять лет с конфискацией имущества. Иван Сокол воспользовался своим правом и написал кассационную жалобу, где на трех страницах подробно изложил, что не так в материалах следствия. Однако это не имело положительного результата, приговор оставили в силе.

Некоторое послабление в приговоре Сокола состоялось в 1955 году. Тогда заместитель генерального прокурора подготовил протест (в порядке надзора), в котором предлагал уменьшить срок заключения до десяти лет лагерей. Об оправдании или снятия части обвинения речи не было. Просто приговор суда 1950 года был признан слишком суровым, вынесенным без учета того, что в 1944-1945 годах Сокол служил в Красной Армии. Верховный Суд УССР это предложение прокуратуры поддержал.

Реабилитировали Ивана Сокола в независимой Украине — в ноябре 1991 года.

Читайте также:

Как бежал из советского лагеря и оказался в Запорожье воин УПА Стельмах;

За что судили и как наказали запорожского нотариуса Кармазина;

За что жителя Гуляйполя лишили фронтовой медали и приговориили к 25 годам.