Как родители молодогвардейцев напрочь перессорились на могилах детей

О подпольной организации "Молодая Гвардия", ее правдивости или мифичности, на сегодняшний день написано уже немало. И в очередной раз возвращаться к этой теме у нас нет никакого желания. Вместе с тем, предлагаем обратить внимание на то, как в послевоенные годы формировался "единственно правильный" взгляд на те события. Конечно же, под недремлющим оком МГБ.

Чекистам приходилось непросто, ведь родители молодогвардейцев всячески пытались подорвать старательно выстроенную версию. О ссорах между семьями краснодонських юношей даже информировали высшее руководство. Так, 16 октября 1947 года за подписью министра госбезопасности УССР Сергея Савченко было подготовлено специальное сообщение о нездоровых взаимоотношениях, что имели место между семьями молодогвардейцев, которые проживали в городе Краснодон Луганской (тогда – Ворошиловградской) области. Адресованы письма были ЦК КП(б)У (Каганович) и Пятом Управлению МГБ СССР (генерал-лейтенант Дроздецький).

Основанием для подготовки спецсообщения стала полученная КГБ информация о попытках семей погибших участников "Молодой Гвардии" скомпрометировать "утвержденного" Фадеевым руководителя организация Олега Кошевого. В частности, эта версия раздражали матерей Сергея Тюленина и Ивана Земнухова Александру и Анастасию. В разговорах с окружающими обе женщины утверждали, что именно их сыновья, а не Кошевой, были руководителями организации. Тюленіна и Земнухова обвиняли мать Олега Кошевого Елену в том, что она неправильно ориентировала писателя Фадеева о деятельности молодогвардейцев, преувеличив роль своего сына.

Еще больше беспокоило МГБ то, что Тюленина и Земнухова распространяли "провокационные размышления", что Олег Кошевой якобы жив и скрывается под другой фамилией. Интересно, что это же утверждал и отец Олега Василий. В спецсообщении сотрудники МГБ акцентировали внимание адресатов, что последний несколько лет назад оставил семью.

Впрочем, распространением слухов семьи молодогвардейцев не ограничивались. Во время обсуждения постановки пьесы "Молодая Гвардия", которую организовал коллектив московского театра им. Вахтангова в Краснодоне с участием партийного и административного актива города, выступила и Тюленина. Она заявила, что в пьесе искажены события, поскольку здесь, как и в романе Фадеева, приуменьшена роль ее сына Сергея. В этом, по ее мнению, виновата была опять же Кошевая, по "консультациям" которой и была написана пьеса.

"Работала" Тюленіна и с экскурсантами, которые приезжали в Краснодон для ознакомления с деятельностью молодогвардейцев. Им она рассказывала, что создал организацию ее сын Сергей и что она помогала ему в подпольной деятельности. Кошевого же называла трусом. Мол, присоединился к организации незадолго до разгрома, бежал во время арестов и где-то скрывается.

В то время, когда готовилось спецсообщение, в Краснодоне проходили съемки фильма "Молодая Гвардия". Поэтому чекисты сообщали, что Тюленіна постоянно вмешивается в работу съемочной группы, требует исправления отдельных эпизодов, чтобы организатором подпольной организации был показан именно ее сын.

Мать Олега женщина откровенно ненавидела, говорила: "Все равно Кошевой я жить не дам, пусть не показывается на глаза".

Очевидно, за статус матери главного героя Тюленина билась отнюдь не ради памяти погибшего. Так, чекисты фиксировали, что женщина, используя свою принадлежность к "Молодой гвардии", ездила по городам СССР, из путешествий привозила разные вещи, которые потом перепродавала на местном рынке.

Понятно, что все это бросало тень на установленную компартией линию относительно организации и весьма беспокоило всех причастных. Пришлось даже созывать "родительское собрание" семей молодогвардейцев, на котором обсуждали поведение Тюлениной и пытались на нее повлиять. Впрочем, напрасно.

Не отставала от матери и сестра Тюленина Надежда, между прочим, член ВКП(б). В частности, в июле 1947 года в музее "Молодой Гвардии", где Кошевая проводила традиционную беседу с учениками-экскурсантами, последние обратились к ней с просьбой сделать надписи на приобретенных ими фотографиях Олега Кошевого. Надежда Тюленина, которая присутствовала при этом, сказала экскурсантам: "Она за ваши деньги будет писать сколько угодно".

Еще одной головной болью чекистов была мать Любы Шевцовой – Ефросинья. Она поселила в своей квартире местного священника Федюшина, который имел на нее огромное влияние. МГБ регулярно получал информацию о "совместном бизнесе" батюшки и матери героини "Молодой гвардии" - она торговала на рынке продуктами, которые Федюшин собирал с краснодонцев в качестве пожертвований.

Экскурсанты, что приезжали в Краснодон, во время посещения квартиры Шевцовой непременно сталкивались со священником, который также принимал участие в рассказах о "Молодой гвардии". В связи с этим с Шевцевой регулярно проводили беседы представители местных партийных органов, едва не умоляя отказать Федюшину в предоставлении жилья. Однако она на это не обращала внимания.

Краснодонские страсти чем дальше, тем больше беспокоили партийное руководство и органы госбезопасности. Созданному образцу советского патриотизма, "Молодой Гвардии", отводилось слишком важное место в формировании "правильного" взгляда на войну, чтобы допускать такие "разброды и шатания" из стороны родных погибших.

Поэтому МГБ УССР приказал местным чекистам тщательно изучить причины нездоровых взаимоотношений среди членов семей молодогвардейцев, выявить конкретных лиц, которые, возможно, ведут среди них вражескую работу, то есть найти "внешних врагов". Отдельно стоял вопрос относительно проверки личности и деятельности священника Федюшина. Параллельно разрабатывались меры, чтобы его "по-тихому" перевести из Краснодона в другое место.

Стоит отметить, что усилия чекистов, направленные на защиту "генеральной версии" деятельности "Молодой гвардии" в самом Краснодоне успехом не увенчались. И через десятилетия рядовые жители города - современники молодогвардейцев, мягко говоря, очень скептически относились ко всем описанным в романе Фадеева событиям.