Бывший священник МП Игорь Савва: "Водил общину в разные церкви, чтобы убедить: врагов там нет"

Маленькая община запорожской церкви святых Веры, Надежды, Любви и матери их Софии во главе с настоятелем Игорем Саввой стала первой и пока единственной в Запорожской области, перешедшей из Московского патриархата в новообразованную Православную церковь Украины
 

Оксана Сабардина
Шеф-редактор региональной редакции Depo.Запорожье
Бывший священник МП Игорь Савва: "Водил…

В марте 2018 года в Запорожье разразился очередной околорелигиозный конфликт. Запорожская епархия Московского патриархата запретила служение священника Игоря Саввы, наказав его таким образом за патриотическую украинскую позицию и неприятие того, что творилось в "московской" церкви. Вместе со священником ушла почти вся его община. Однако, несмотря на ожидания многих из тех, кто знал ситуацию, церковь святых Веры, Надежды, Любви и матери их Софии не перешла в Киевский патриархат, а почти год оставалась в неестественном внеконфессионном положении. И только в январе этого года присоединилась к новообразованной Православной церкви Украины. О том, зачем понадобилась такая "пауза", как община переживала свою конфессиональную неопределенность, как произошел переход в ПЦУ и наследуют ли этот опыт другие местные "московские" общины, портал Depo.Запорожье беседует с руководителем единственного на Запорожье прихода, который перешел из МП в ПЦУ, Игорем Саввой.

– Отче, год назад вас по сути выгнали из церкви Московского патриархата. Вместе с вами ушла часть общины. Почти год вы вместе с паствой существовали, если так можно сказать, внеконфессионно: не в Московском патриархате, но и не в Киевском или каком-то еще. Как вы определяли в это время вашу церковную принадлежность?

– Это было тяжелое и для меня, и для нашего общества время. Все мы были воспитаны не столько в духе верности Евангелию и заповедям, сколько в духе верности церкви как организации. В церкви Московского патриархата всегда ставили знак равенства между каноничностью и благодатью, на многих это действовало. Но благодать – это не какой-то юридический термин, это дар Божий. Она измеряется не формальными вещами вроде принадлежности к той или иной конфессии, а исключительно принадлежностью ко Христу, пониманием его заповедей.

Сначала было очень сложно понять, как мы дальше будем существовать. С одной стороны, не хотели оставаться в раскаленной, политизированной атмосфере, с другой, не знали, что делать. Самый реальный выход для нас был перейти в другую конфессию. Тем более, что вместе со мной ушла почти вся община. Два-три человека остались из-за своих убеждений: они не восприняли нашего неприятия того, что творится в церкви. Еще десяток тех, кто остался, – пожилые люди: куда-то ездить, что-то искать им физически тяжело. Хотя, некоторые из них думают так же, как мы. Остальные же, около 25 человек, пошли со мной. И если уйти вот так было непросто для меня, то для этих людей это был без преувеличения подвиг. В церкви люди привыкают к послушанию, исповедуют верность церкви, подвергнуть эти убеждения сомнениям – большое испытание.

Оставаясь в сомнениях, мы вместе с людьми решили исследовать конфессиональную обстановку в Запорожье. Мы ходили на богослужения в разные христианские церкви, знакомились с епископами, священниками, разговаривали. Это было замечательное благодатное время. Главным его результатом стало то, что люди увидели: среди христиан у нас нет врагов, даже при том, что сама церковь Московского патриархата довольно враждебно настроена ко всем христианам из других конфессий, кроме себя самой.

Мы не увидели никакой враждебности даже со стороны, говоря политическим языком, прямых конкурентов МП – Киевского патриархата. Наоборот, как только мы ушли, епископ Запорожской епархии тогда еще Киевского патриархата Фотий сразу же счел возможным встретиться со мной и предоставить нам безо всяких условий небольшой домовой храм в районе трамвайного парка. Мы начали там богослужения на их антиминсе (посвященный платок с зашитой частицей мощей святых, без которого нельзя служить святые литургии, – Ред.). Это как-то успокоило всех нас. Но стоял вопрос, что нам дальше делать. Церковное сознание не допускает внеконфессионального существования. У нас была определенная альтернатива, но здесь активно начался объединительный процесс. И он показал нам, что у всех субъектов этого объединения есть свои интересы, и то единство, которое мы только что ощутили, мы можем сейчас потерять.

Мы решили просто служить как община, это было непростое решение и в церковном смысле, и в человеческом. Успокаивали себя тем, что такое наше положение временное, и нет никаких причин лишать себя общинного, богослужебного существования. Запрет в служении, который на меня наложила Запорожская епархия МП, был неканоничным, незаконным, с точки зрения церкви. Поэтому решили существовать пока вне конфессий. А как только объединительный процесс дошел до создания новой украинской церкви, она приобрела форму и название, мы сразу же к ней присоединились.

– Как произошло присоединение, что изменилось теперь в вашем служении и в жизни общины?

– Переход общин Московского патриархата туда, где был Киевский патриархат, по ряду причин, сугубо психологических и по большей части мнимых, затруднен. Чтобы преодолеть эти психологические препятствия, в Православной церкви Украины был создан специальный временный механизм. Он заключается в том, что два митрополита, которые перешли из МП в ПЦУ (Митрополит Винницкий и Барский Симеон и митрополит Переяслав-Хмельницкий и Вишневский Александр, - Ред.), получили благословения от Вселенского патриарха Варфоломея, а теперь уже от предстоятеля Православной церкви Украины митрополита Епифания заниматься объединением всех желающих украинских приходов МП в ПЦУ. Они стали некими посредниками, которые облегчают переход из Московского патриархата в украинскую церковь. Священникам и верующим МП психологически легче обратиться к бывшим "московским" митрополитам, чтобы не нарываться на осуждение со стороны своих товарищей, земляков, которые остаются в МП.

Этот механизм использовали и мы. В частности для того, чтобы быть примером для других общин. Я списался с митрополитом Переяслав-Хмельницким и Вишневским Александром Драбинко, который получил такое благословение, описал нашу общину, да он и сам о ней знал, мы до этого с ним встречались. Он предоставил нам право служить, то есть Указ о служении. С января 2019 года, мы – официально приход ПЦУ.

На отношениях в нашей общине, на самоощущении наших прихожан или моем личном это никоим образом не сказалось. Мы прошли через сложный выбор, сохранили общину в условиях временно неканонического статуса, как мы это называли, поэтому для нас переход в ПЦУ внутренне ничего не изменил. Но, наверное, изменил отношение к нам со стороны окружающих. К нам начали приходить люди. За последнее время община увеличилась где-то на десяток верующих.

– Сейчас вашим храмом стала арендованная комната. Однако если бы вы отказались год назад отдавать ключи от предыдущего жилья и объявили, что переходите, например, в Киевский патриархат, то церковное имущество должно остаться за вашей общиной...

– Да, по украинскому закону церковное имущество принадлежит религиозной общине. Если она переходит в другую конфессию или, как в нашем случае, приобщается к Православной церкви Украины, то вместе с имуществом. Мы видим, как происходит этот процесс. К сожалению, иногда он происходит с конфликтами, в частности силовым противостоянием. И везде по одной схеме. Священноначалие Московского патриархата пытается разделить такой приход: укрепить оппозиционную часть, которая хочет оставаться в МП, причем укрепить искусственно, за счет внешних людей, не имеющих отношения к общине. Как следствие, это выливается в силовой сценарий. При том, что мы действительно могли оформить документы и, я думаю, заручились бы поддержкой городской и областной власти, это было бы связано с конфликтом. И конфликт этот был бы очень не простым. В Запорожье, насколько мне известно, существуют такие военизированные молодежные организации, специально созданные для подобных конфликтов (известно минимум об одной такой организации – "Радомир", которую называют личной гвардией руководителя Запорожской епархии МП Луки, – Ред.). И мы даже с ними столкнулись, когда меня запрещали в служении (в Московском патриархате, – Ред.). Тогда приехал владыка Лука с благочинным в сопровождении этих молодых людей. Поэтому конфликт, если бы мы молча не ушли, был бы неминуем. А мне меньше всего хотелось бы подвергать опасности нашу общину из-за него. Это совсем не то, что нам нужно.

Есть еще одна очень важная причина, из-за которой мы добровольно отказались от этого имущества. Она заключается в самой природе церкви. Люди не понимают этого, и таких очень много, которые связывают с церквовь со зданием, в которое любой желающий может прийти и получить какие-то духовные услуги. На самом же деле церковь имеет совсем другую природу. Церковь – это семья. В масштабах вселенной эту семью очень трудно постичь и почувствовать силу ее многочисленности. Поэтому фактически всемирная церковь сводится к отдельному приходу и отдельной общине. То есть церковь – это люди, не здание. Это община, которая понимает, что она делает, как живет. Поэтому для нас с самого начала было совсем неважно здание. Здание – это еще не церковь. Храм, в котором мы служили еще в прошлом году, мы строили, переоборудовали своими руками, без каких-либо финансовых вливаний со стороны. Так же построим новый храм. Сначала должна быть община, а потом здание, а не наоборот. Соответственно, здание не стоит того, чтобы втягивать людей в непонятную войну, из-за которой они могут пострадать и разочароваться в церкви.

– Вы первые и пока единственные в Запорожье, кто из Московского патриархата, пусть и после некоторой паузы, перешел в новую украинскую церковь. У вас немало связей в епархии МП. Готовы ли ваши бывшие запорожские коллеги наследовать ваш опыт? Как, по вашему мнению, дальше будет продолжаться процесс перехода общин в украинскую церковь?

– Мое служение на протяжении десятков лет – звучит даже страшно: "десятков лет" – не привело к тому, что я широко общался, скорее наоборот. Впоследствии больше замыкался, потому что общение приобретало такие формы, от которых хотелось дистанцироваться. Однако при такой древней истории священства у меня, естественно, есть знакомые и друзья среди священников. Могу сказать: они мыслят не столько в плоскости, к какой юрисдикции принадлежать, сколько в плоскости, где церковь – где не церковь. Некоторые из них очень не довольны тем, во что превратилась церковь Московского патриархата. А она фактически превратилась в аппарат воздействия на население, продвижения, распространения российских проимперских взглядов. Однако из деликатности я не обсуждаю со знакомыми священниками, насколько для них реален переход в ПЦУ. К тому же, таких недовольных священников осталось немного. Самые активные из них выехали из Запорожья или перешли в другую церковную юрисдикцию, потому что дальнейшее пребывание в лоне МП стало невыносимым. Причем были энергичные молодые священники, которые до последнего пытались что-то изменить и прилагали титанические усилия, но увидели, что это невозможно. Это невозможно, потому что эта машина (Московский патриархат, – Ред.) движется в своем направлении.

Поэтому не могу ничего прогнозировать. Могут сложиться такие условия, которые внезапно активизируют процесс объединения. Я на это очень надеюсь.

– Какие именно условия?

– У меня даже нет предположений. Один Господь знает, как дальше будет развиваться этот процесс. Я полагаюсь на то, что немало и священников, и верующих не выдержат политизированности МП и уйдут именно из-за этого.

Впрочем, эта политизированность носит весьма завуалированный характер. В церкви МП используются типовые принципы манипуляций, свойственные тоталитарному обществу. Прежде всего, запугивание "внешним врагом" – например, тем, что "храмы будут захватывать бандеровцы". Как только наша община официально получила статус прихода ПЦУ, так и начали усиленно распространять слухи, что мы идем захватывать свой бывший храм. Для кого-то это смешно, а кто-то верит. К нам после определенного периода сомнений пришел один человек, он рассказывал, что его близкие, которые остались в МП, с ужасом говорили: "Куда же ты ушел, они войной идут на нас".

– Ситуация настолько напряженная?

– Думаю, по-другому Московский патриархат не сможет сохранить паству, если не будет пугать ее. Поэтому пугают и манипулируют. Но процесс идет, и идет полным ходом. Мне конечно хотелось бы, чтобы он был быстрее, чтобы к нему было приобщено Запорожье, и не только Запорожье, а все юго-восточные области Украины. Они, все же, менее интенсивно принимают в нем участие. Но, Слава Богу, он идет.

Последние цифры - более 300 приходов перешли. Это не так много, как хотелось бы, потому что общее число приходов МП смущает. Есть епархии, в которых свыше тысячи приходов. Но отток оттуда будет обязательно, все интенсивнее и интенсивнее. Чем больше ПЦУ будет показывать, что она церковь Христова, тем больше будут к ней присоединяться из Московского патриархата. Впрочем, не думаю, что этот процесс когда-то завершится, в том смысле, что все приходы МП объединятся в лоне украинской церкви. Потому что это не зависит от желания ПЦУ. Здесь можно провести параллели с войной на востоке. Сейчас, в рамках предвыборной кампании, немало кандидатов заявляют о готовности и возможности положить конец этой войне. Но для сознательных людей очевидно: эта война будет длиться до тех пор, пока существуют имперские амбиции России. Так же с московским патриархатом, потому что он – прямое продолжение этой имперской политики. В той мере, в какой в людях будет церковное настроение, они будут переходить в украинскую церковь. Потому что это будет переход из взъерошенного состояния ожидания войны в церковную жизнь. В той мере, в которой они заражены вот этим ощущением войны со всем миром, они будут оставаться в МП.

– Недавно Служба безопасности Украины сообщила о провокации в церквях, причем главной их площадкой стало Запорожье, где по заказу ФСБ России подожгли три храма Московского патриархата. Есть у вас объяснение, почему такая досадная активность именно в Запорожье?

– Меня это ни чуть не удивляет. Это последствия той обстановки, которая создана в церкви Московского патриархата, когда манипулируют священниками, а те, в свою очередь, прихожанами. Это, прежде всего, обстановка неприятия всего украинского, в том числе и украинской церкви. Она создавалась долгое время, и я не вижу в этих поджогах ничего другого, кроме провокации. В Запорожье я даже не знаю таких "бандеровцев", которые пошли бы жечь храмы. Не знаю, сколько там сгорело, но уверен, что теперь во всех запорожских церквях МП говорят: "Вот видите, бандеровцы идут". Думаю, это напрямую связано с теми планами, которые Россия имеет на Украину. Сейчас многие забыли, но когда начиналась война, было очевидно, что план России состоит в том, чтобы отрезать всю юго-восточную часть Украины. Не думаю, что Россия от него отказалась.

Продолжение интервью с Игорем Саввой, речь в котором пойдет не только о сегодняшнем дне Православной церкви Украины, но и о ее будущем, читайте в Depo.Запорожье вскоре.

Все новости Запорожья читайте на Depo.Запорожье

Все новости на одном канале в Google News

Следите за новостями в Телеграм

Подписывайтесь на нашу страницу Facebook

deneme