Архивы КГБ: Как любовь запорожской медсестры оказалась в лапах "Перегноя"

Печальная история любви, решения которой найти не удалось, разворачивалась в Запорожье в конце 1940-х годов. Собственно, все, что можно рассказать, о любви запорожской медицинской сестры и гражданина США, который работал на восстановлении Днепрогэса, уместилось в скупые строки агентурных дел и донесений "сексотов", объединенные в отчет УМГБ о результатах агентурно-оперативной работы госбезопасности, по борьбе с деятельностью американской разведки на территории УССР в течение марта-мая 1950 года.

"Американское" направление являлось одним из главных в контрразведывательной деятельности советских органов государственной безопасности. Контрразведка органов госбезопасности УССР занималась выявлением, разработкой и обезвреживанием агентуры США (настоящей и воображаемой, - Ред.). Отдельное внимание уделялось перехвату каналов связи американской разведки со своей агентурой, которая действовала на территории Украины. Кроме того, предпринимались меры по созданию агентурного аппарата и осуществление активных агентурно-оперативных мероприятий с наиболее важными делами оперативного учета. Они были направлены на получение агентурных выходов заграницу и вывод из-за границы в американскую агентуру, действующей в Украине, связных разведки.

Управлением МГБ Запорожской области в это время были взяты в разработку две местные жительницы - главный врач поликлиники Днепростроя Мария Арбер и ее дочь, медсестра той же поликлиники, Лидия Арбер. Врачей заподозрили в принадлежности к агентуре американской разведки и разрабатывали в рамках агентурного дела "Перегной".

Биографии Марии и Лидии Арбер были до этого не запятнаны. Во время немецко-советской войны Мария Арбер служила в Красной армии на должности начальника отделения эвакогоспиталя, после демобилизации в 1945 году прибыла в Запорожье. Лидия в начале войны находилась в эвакуации, жила на Урале. После мобилизации проходила службу в качестве медсестры госпиталя, а в 1945 году вернулась в родной город.

Основанием для взятия женщин в разработку стали донесения агентов "Лысенко", "Дона", "Ураловой", которые свидетельствовали о том, что мать и дочь, работая в поликлинике Днепростроя, установили близкие отношения с американскими специалистами. Иностранцы работали на восстановлении Днепрогэса и, согласно донесениям, в течение 1947-1948 годов встречались с женщинами в частной и служебной, обстановке. В УМГБ отмечали, что после отъезда американцев из Запорожья, объекты разработки поддерживают с ними связь путем переписки.

В октябре 1947 года от агента "Лысенко" в МГБ поступила информация, что Лидия под видом оказания медицинской помощи систематически посещала квартиру американца Кэдди. "Сигнал" сразу же был проверен: удалось установить, что связь между Лидией и Кэдди действительно была. Этому, в частности, способствовала и мать, которая лечила американца.

Впоследствии поступило донесение от "Дона". Агент писал, что у Лидии и Кэдди довольно близкие отношения и американец вообще высказывал намерение жениться и забрать ее с собой в США.

Далее события разворачивалась непонятным для МГБистов образом. Они получили информацию, что якобы предложение пожениться прозвучало, однако Лидия отказалась выезжать за границу. Кедди же обратился в администрацию Днепростроя с просьбой остаться в Запорожье еще на некоторое время. Однако, в декабре 1947 года воспользовавшись Одесским портом все же уехал в США.

Тем временем, агентура сообщала, что Мария и Лидия Арбер продолжают поддерживать добрые отношения с американцами, которые остались на Днепрострое. В частности, с Томсоном и Вроменом. "Сексоты" подчеркивали, что в беседах с ними женщины позволяли себе антисоветские высказывания (под такую формулировку обычно подпадала любая критика повседневной жизни в СССР, - Ред.).

В 1948 году перед отъездом Томсона в США, агенты спецслужбы засекли посещение им Марии в служебном кабинете. У Вромена же перед отъездом был разговор с Лидией. У сотрудников МГБ это вызвало изрядное подозрение. Здесь же отмечалось, что Лидия через Вромена хотела передать своему Кедди серебряный портсигар с письмом. Однако американец письмо брать отказался, мотивируя это тем, что все равно отберут на границе, а у него будут из-за этого неприятности.

Уже из Москвы, уезжая в США, Вромен в адрес Лидии Арбер прислал письмо, в котором сообщил, ссылаясь на какую-то прежнюю договоренность, что мистер А. (в МГБ предполагали, что речь идет об американце Актинсоне), проживает в гостинице "Саввой" в 312 номере. В этом же письме американец предупредил, что по ее вопросу лучше обратиться непосредственно в посольство.

В следующем письме в адрес Лидии, уже из Лондона, Вромен писал, что в Москве он встречался со своими друзьями (то есть сотрудниками американского посольства), в частности, Дреере. Последний посоветовал девушке пока ничего не делать, потому что нет надежды хоть что-то устроить.

Вскоре после отъезда Вромена в США в конце апреля 1948 года Лидия Арбер ездила в Москву, чтобы подать документы для получения визы для выезда в США. Удалось ли это ей, неизвестно. В изученных нами документах не найдено никакой информации о дальнейшей судьбе дочери и ее матери.

Несмотря на то, что обеим женщинам в Запорожье активно "шили" американское шпионаж и антисоветскую националистическую агитацию проамериканского толка", больше похоже, что речь идет об очередном "запрете" любви граждан двух враждующих - тогда еще не явно - государств.